 Ценовой ориентир в 200 долларов за баррель нефти к концу этого года, заданный на Нью-Йоркской бирже, бросает серьезный вызов Российской экономике
Двести долларов за баррель сырой нефти - такой ценовой ориентир задан на Нью-Йоркской товарной бирже. Брокеры, выставившие запредельные котировки по опционам с исполнением в декабре 2008 года, сами того не подозревая, бросили серьезный вызов российской экономике и спутали планы российского правительства. С одной стороны, чем у страны больше нефтедолларов, тем лучше: власти о выполнении своих социальных обязательств можно не беспокоиться. Но это лишь одна сторона медали. Другая, как часто случается, совсем не дает поводов для оптимизма. С ростом цен на черное золото растет и нефтезависимость экономики, которая, в частности, выражается во всплеске инфляции и других системных рисках.
"Итоги" решили разобраться, какова на самом деле длина нефтеиглы, на которой сидит отечественная экономика. Вывод оказался сколь сенсационен, столь же и неутешителен: сегодня российский бюджет с учетом стабфонда, даже по самым щадящим оценкам, более чем наполовину зависит от нефтегазовых поступлений! При дальнейшем галопирующем росте мировых цен на энергоносители дистанцироваться от такой зависимости будет все труднее.
Как считали
"Бюджетная политика правительства остается строгой, чтобы не допустить роста цен. Предполагаем, что инфляция продолжит снижаться и в 2008 году не превысит пяти процентов" - это заявление вице-премьер Александр Жуков сделал еще в 2006 году. В году же прошлом результат такой политики оказался ошеломляющим. Уровень инфляции составил почти 12 процентов. Более того, ни о каких пяти процентах инфляции в этом году речь уже не идет. Центральный банк поднял свой прогноз до 10 процентов. Зафиксированный в бюджете ориентир Минэкономразвития в 7 процентов пока не изменен. Но и в МЭРТ не исключают, что это может произойти уже в первом квартале. Как полагают эксперты, главная причина того, что правительственные прогнозы не сбываются, состоит в сохраняющейся высокой зависимости экономики от мировых цен на нефть.
Данные, которыми оперируют в правительстве, достаточно оптимистичны. Вице-премьер Алексей Кудрин еще в 2006 году утверждал, что с 2000 года зависимость российского ВВП от изменения цен на нефть снизилась в пять раз. Однако весь вопрос в том, как считать.
Методология определения нефтезависимости может быть разной. Можно брать долю производства нефти в общем ВВП страны. Можно считать по объему экспорта в денежном выражении, и тогда ситуация выглядит еще более удручающей. Нефтегазовые поставки за границу обеспечивают более 60 процентов стоимости вывозимых из России товаров.
С долей углеводородов в доходах бюджета тоже все непросто. По словам руководителя Экономической экспертной группы Евсея Гурвича, "когда вы исследуете зависимость экономики от мировых цен на энергоносители, целесообразнее анализировать состояние расширенного бюджета и платежного баланса страны. В этом случае мы получаем возможность точно прогнозировать, что произойдет с макроэкономическими показателями при изменении нефтяных цен в ту или иную сторону". Так вот, расширенный бюджет предполагает учет и тех доходов, которые государство накапливает в Стабилизационном фонде. Именно такой подход дает точное представление о том, за счет чего живет сегодня страна. По методике, разработанной Минфином, получилось, что в 2006 году более 52 процентов бюджетных доходов (вместе со стабфондом) составили поступления от реализации продукции нефтяными и газодобывающими компаниями. При этом следует учитывать, что доходная часть расширенного бюджета тогда составляла более трети всего ВВП страны - 37 процентов. За минувший год данных пока нет, но можно смело предположить, что в стоимостном выражении доля нефти и газа и в бюджетных доходах, и в ВВП только возросла.
Впрочем, и это не окончательные цифры. У минфиновского расчета есть один существенный изъян. Его модель учитывает налоговые поступления только от самих нефтедобывающих и газовых компаний. Что касается смежных с ними отраслей - производителей труб, нефтегазового оборудования и тому подобного, то их платежи в бюджет проходят как ненефтегазовые доходы. Если же пойти еще дальше, то выяснится, что потребительский и финансовый рынки также питаются нефтедолларами, а значит, нефтяная игла проникла в российскую экономику еще глубже. "По нашим данным, в 2005 году не менее 10 процентов объема ВВП дал только рост цен на нефть. В эту цифру входят в том числе и связанный с ним рост производства у смежников", - пояснил "Итогам" руководитель научного направления макроэкономики и финансов Института экономики переходного периода (ИЭПП) Сергей Дробышевский.
Перевод относительных цифр в абсолютные еще больше проясняет картину. Когда говорят о нефтяной зависимости, большинство аналитиков предпочитают рассчитывать так называемый чистый грант. Речь идет об определении суммы, которую получает экономика при превышении нефтью определенного ценового порога, его принято называть справедливой ценой. Еще три года назад таковым считался уровень 20 долларов за баррель. Средняя цена нефти марки Urals в минувшем году составила около 70 долларов, а в этом, судя по всему, уверенно перевалит за сотню. Почувствуйте, как говорится, разницу.
"По моим подсчетам, в 2005 году чистый грант составил не менее 53 миллиардов долларов, - пояснил "Итогам" Евсей Гурвич. - Дальнейшие исследования я не проводил, так как определить справедливую цену нефти в нынешних условиях уже просто не представляется возможным". Зато анализ провел ИЭПП. Результаты говорят сами за себя. В 2006 году "нефтяная халява" составила от 12 до 14 процентов ВВП. То есть, если бы цена на нефть в последние годы оставалась на уровне справедливой, мы наблюдали бы не рост российского ВВП, а его снижение! В этих условиях говорить о сокращении нефтезависимости явно не приходится.
Институт экономики переходного периода составил сразу две модели определения зависимости российской экономики от мировой конъюнктуры цен на энергоносители. Первая касается анализа доходной части бюджета. Вторая - более интересная - всей экономики. Она-то и позволяет прогнозировать состояние ВВП как при увеличении, так и при уменьшении стоимости экспортируемой нефти. Так вот, по словам Сергея Дробышевского, при уровне цены в 52 доллара за баррель рост экономики в номинальном выражении составит всего 3,2 процента. А при цене в 75 долларов - 7,1 процента (примерно такой результат достигнут по итогам минувшего года). Ситуацию, которая может сложиться при превышении планки в 100 долларов за баррель, ни один из российских аналитических институтов пока не просчитывал. Впрочем, предугадать, каким будет развитие событий в этом случае, несложно. Нас ждет так называемый перегрев экономики: рост ВВП, как в Китае, выше 10 процентов в сочетании со стремительным раскручиванием инфляции.
Нефтяная ломка
На первый взгляд может показаться, что такой сценарий вполне благоприятен: Россия по объему ВВП уже входит в десятку ведущих экономик мира и с такими темпами роста мировых цен на энергоресурсы вскоре окажется в первой пятерке. Социальные же последствия роста потребительских цен можно компенсировать ускоренным увеличением доходов населения. Вопрос - в качестве подобной модели экономического развития.
По данным Росстата, на конец ноября прошлого года численность экономически активного населения России составила 75,1 миллиона человек. Между тем на предприятиях нефтяной промышленности и обслуживающих ее отраслей, по официальной информации, занято менее миллиона человек. "Если рост будет обеспечиваться только благодаря им - это одна ситуация. Если же правительство считает необходимым, чтобы экономический рост происходил и в перерабатывающих отраслях, выпускающих продукцию с высокой долей добавленной стоимости, - совсем другая", - говорит наш источник в МЭРТ. Но тогда, по мнению экспертов, преодоление стодолларовой планки цены на черное золото ставит перед правительством задачу более жесткого сдерживания инфляции и госрасходов. Пока этого не происходит.
Свое заявление об инфляции и бюджетной политике Александр Жуков (на фото внизу с Алексеем Кудриным) сделал еще до прошлогоднего всплеска цен. Тогда же он сказал еще и о том, что зависимость нашей экономики от мировых цен на нефть ослабевает. Тем не менее в прошлом году дошло до того, что правительство вынуждено было перейти пусть и к мягкому, но все же административному регулированию цен на основные продукты питания. Перед избирателями за всплеск инфляции чиновники пытались оправдаться, сваливая вину на несчастных коров. Дескать, молока дают мало. Вот цены и растут. Губернаторы некоторых регионов попытались даже запретить вывоз сельхозпродукции из своих регионов.
Впрочем, были и те, кто не боялся рубить правду-матку. "В России с инфляцией пытаются бороться, не задевая главных причин, которые ее вызывают. То есть не ужесточая денежную политику и продолжая наращивать бюджетные расходы. Поэтому все меры, которые мы видим, носят скорее косметический характер - не подавить инфляцию, а скорее отодвинуть ее на более поздний период", - считает главный экономист Merrill Lynch по России Юлия Цепляева. Добавим, что рост этих самых госрасходов происходит именно благодаря увеличению цен на энергоносители. "Высокие цены на нефть дают такие доходы, которые не связаны с ростом производительности труда и диверсификацией производства", - говорит министр финансов Алексей Кудрин.
Например, только в августе прошлого года, помогая российским кредитным учреждениям преодолеть кризис ликвидности, Центральный банк выдал им в качестве кредитов 650 миллиардов рублей. Здесь, конечно, выбор был невелик: либо борьба с инфляцией, либо крах банковской системы. Труднее объяснить прочие финансовые вливания. Вместе с расходами, отпущенными на госкорпорации, на круг получается сумма нефтяных вливаний в экономику, превышающая триллион рублей. Добавьте "предвыборные" увеличения зарплат бюджетникам и пенсий...
В этом году непроцентные расходы бюджета опять возрастут. "С одной стороны, в расходной части федерального бюджета были учтены те ориентиры финансирования, которые обозначил президент в своем послании Федеральному собранию, с другой - такой существенный рост непроцентной составляющей расходов несет в себе определенные риски невыполнения задачи по сдерживанию инфляционных процессов", - считает завлабораторией бюджетной политики ИЭПП Илья Соколов.
Тем не менее, как признают аналитики, кое-что в плане сдерживания инфляции и неперегрева экономики правительству сделать удалось. С этого года страна перешла на формирование так называемого ненефтяного бюджета. То есть в доходной части учитываются только налоговые поступления, не связанные с добычей нефти и газа. Стабфонд уже в феврале будет разделен на Резервный фонд и Фонд национального благосостояния. Из последнего с помощью нефтегазового трансферта будет погашаться возникающий дефицит ненефтяного бюджета. По замыслу вице-премьера Алексея Кудрина, в будущем это позволит снизить зависимость российской экономики от мировых цен на нефть.
Правда, это в будущем, причем не самом близком. Экономическая модель, основанная на постоянном увеличении притока нефтедолларов, весьма инертна. Изменить тенденцию можно лишь путем планомерного развития не связанных с добычей сырья отраслей, что потребует немало времени, денег и политической воли. Пока же российская экономика идет по пути стран Персидского залива, зависимость которых от нефтяной иглы настолько велика, что уровень безработицы среди коренного населения растет из года в год, несмотря на получаемые сверхдоходы.
По мнению аналитиков рейтингового агентства Fitch, структурные недостатки российской экономики сегодня увеличивают ее уязвимость в случае резкого изменения ситуации на мировом рынке. "Это такие факторы, как зависимость от цен на сырьевые товары, относительная слабость банковского сектора, невысокое качество корпоративного управления и неблагоприятный деловой климат", - говорится в официальном сообщении агентства. Соответственно и диверсификация экономики необходима не для того, чтобы получить моральное удовлетворение, избавившись от обидного прозвища "сырьевой придаток", а для устойчивости развития страны.
|
